Берлин 45-го. Сражение в логове зверя  - Алексей Исаев

Собственно 28 апреля стало первым и единственным днем, когда 12-я армия добилась каких-то заметных результатов наступательными действиями. Опомнившись от неожиданного выпада живописных юнцов, советское командование сразу же приняло эффективные контрмеры. На дивизии Венка посыпался град ударов с разных сторон. Для парирования возникшего кризиса Лелюшенко нацелил на наступающие части армии Венка 70-ю самоходную бригаду, две бригады 6-го мехкорпуса и две бригады 5-го мехкорпуса. Последний обеспечил достаточно энергичный нажим на фланг 12-й армии. Дивизии «Шарнхорст» и «Кернер» полностью перешли к обороне в районе Беелитца. В направлении Потсдама могли действовать теперь только две дивизии – «Гуттен» и «Шилль».

29 апреля Лелюшенко был вынужден снять со штурма Берлина одну бригаду 10-го танкового корпуса. С точки зрения командования 4-й гв. танковой армии, ситуация 29 апреля выглядела так: «Кризис сражения резко затянулся. Это отвлекло большую часть сил 4-й гв. ТА в районе Беелитца и затянуло развязку Берлин – Бранденбургского сражения»[130].

Путь к Потсдаму 12-й армии преграждали 17-я и 35-я мехбригады 6-го мехкорпуса, а также 70-я самоходно-артиллерийская бригада. Отбросить передовые части Венка им еще не удалось, но продвижения вперед «Гуттен» и «Шилль» уже не имели. Не имевшая танков 12-я армия со своими «Штурмгешюцами» и «Хетцерами» испытывала серьезные трудности в борьбе с советской бронетехникой. Во всяком случае, в канонических описаниях действий армии Венка неизменно упоминаются танки «Иосиф Сталин», с которыми немецкие самоходчики боролись, ловя паузы в перезаряжании мощных орудий ИСов. Несколько ИС-2 действительно имелось в 6-м гв. мехкорпусе, но на тот момент их оставалось меньше десятка. Трудности в борьбе с ними лишь подчеркивают глубину падения «последней надежды рейха».

Что интересно, командующий 4-й гв. танковой армией практически не упоминает 6-й гв. мехкорпус в описании отражения наступления армии Венка. Все лавры по неясным причинам достаются его соседу: «5-й гвардейский механизированный корпус И.П. Ермакова, в котором было много моряков Тихоокеанского флота, несокрушимо стоял на рубеже Тройенбритцен – Беелитц, непрерывно отражая атаки армии Венка»[131]. Строго говоря, направлением главного удара Венка был Потсдам, а не Тройенбритцен или Беелитц. Эти два населенных пункта лежали на фланге наступления 12-й армии. Если судить по документам, то именно 12-я мехбригада корпуса Ермакова отражала атаки частей Венка у лечебницы западнее Беелитца. Вывод из этой лечебницы 3 тыс. раненых считается одним из немногих успехов 12-й армии. Во второй половине дня 29 апреля мехбригады 5-го гв. мехкорпуса от обороны перешли к активным действиям. Однако изначально довольно слабый и потрепанный в Силезии в марте корпус Ермакова не мог добиться перелома ситуации в пользу советских войск.

Посильный вклад в разгром 12-й армии также сделала авиация 2-й воздушной армии. 28 апреля была нелетная погода, моросил дождь. Поэтому летали лишь разведчики. На следующий день, 29 апреля, на головы солдат Венка обрушились ракеты, бомбы и снаряды пушек ВЯ Ил-2 1-го гв. штурмового авиакорпуса. Командный пункт корпуса был развернут на передовой, непосредственно в Беелитце. Всего штурмовики выполнили за день 414 самолето-вылетов. В последующие дни авиакорпус действовал в том же районе, оказывая поддержку частям 5-го гв. мехкорпуса как в оборонительных, так и в наступательных боях.

Во второй половине дня 29 апреля Венк послал следующую радиограмму в ОКВ:

«Армия, и в особенности ХХ армейский корпус, который временно установил контакт с гарнизоном Потсдама и смог обеспечить отход последнего, на всем фронте находится под столь сильным давлением противника, что наступление на Берлин более невозможно, тем более что на поддержку силами 9-й армии тоже нельзя рассчитывать»[132].

Эта радиограмма достигла ОКВ, но уже не была передана в Берлин. Однако представление о реальной обстановке в ОКВ получили. В бункере фюрера последние новости узнали несколько часов спустя. В 23.00 29 апреля в ставку ОКВ была отправлена последняя радиограмма Гитлера:

Кейтель позднее вспоминал: «За ужином мы обсудили с Йодлем возможные варианты ответов – первый из них я составил сам. По-солдатски, без сглаживания и в полном соответствии с серьезностью создавшегося положения я доложил о безнадежности попыток освобождения Берлина». Ответ Кейтеля был отправлен в Берлин около 1.00 30 апреля. Он гласил:

«1. Наступление Венка остановлено к югу от Швиловзее. Его правый фланг подвергается сильным советским атакам.

2. Вследствие этого 12-я армия не может продолжать свое наступление к Берлину.

3. и 4. 9-я армия окружена. Танковая группа прорвалась на запад, ее местонахождение неизвестно.

5. Корпус Хольсте вынужден перейти к обороне от Бранденбурга до Ратенова и Креммена»[133].

Как известно, вскоре после получения этого «солдатского» ответа Адольф Гитлер покончил с собой. Так солдаты и командиры частей 4-й гв. танковой армии, вдалеке от Рейхстага, на периферии сражения, сами того не зная, приблизили завершение битвы за Берлин. Действительно, 30 апреля ни о каком наступлении Венка на Потсдам уже не могло быть и речи. Напротив, две бригады 6-го мехкорпуса и самоходно-артиллерийская бригада сумели оттеснить авангарды Венка от Ферха. Основной задачей 12-й армии стало удержание позиций под Беелитцем, к которым прорывались из хальбского «котла» остатки 9-й армии. Удерживать их становилось все труднее – Лелюшенко развернул от сданного частям 1-го Белорусского фронта Бранденбурга 16-ю мехбригаду. Соответственно 6-й гв. мехкорпус целиком действовал против соединений XX армейского корпуса под Ферхом и Ленином. Днем 30 апреля Венк отправил радиограмму Бюссе: «12-я армия сейчас вовлечена в тяжелые оборонительные бои. Ускорьте свой прорыв. Мы ждем вас».

Прорыв остатков армии Бюссе к позициям армии Венка состоялся 1 мая 1945 г. По немецким оценкам, в расположение 12-й армии вышли примерно 35–40 тыс. человек из состава 9-й армии и несколько тысяч гражданских. На следующий день, 2 мая 1945 г., началось отступление 12-й армии к Эльбе для сдачи союзникам. «Швиммваген» с парламентерами отправился через Эльбу уже 3 мая.

Вопрос о том, кто первый вошел в Берлин, зависит от того, что считать границей города. Традиционная трактовка предполагала, что граница немецкой столицы проходит по кольцевой Берлинской автостраде (Берлинеринг). Именно такую интерпретацию событий мы можем видеть в классическом советском исследовании «Последний штурм»: «В 6 час. 21 апреля передовые части 171-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник А.И. Негода, первыми ворвались на северо-восточную окраину Берлина»[134]. Около 6 утра 21 апреля, точнее в 6.30, передовой батальон 713-го стрелкового полка 171-й стрелковой дивизии пересек Берлинеринг к западу от его пересечения с «Рейхсштрассе № 2».